Как компании по временному найму сотрудников могут процветать независимо от рыночных условий

[joyuntochandr656]

Недавно у меня была возможность поговорить с Крисом Хейгом , управляющим директором TempWorks Software EMEA. Работая поставщиком на рынке временного рекрутинга, Крис ежедневно общается с компаниями по подбору персонала, выслушивая о проблемах, с которыми они сталкиваются, и тенденциях рынка, которые они наблюдают. Таким образом, он держит руку на пульсе отрасли, и его идеи стоит донести до вас здесь.


Компании по временному подбору персонала — максимизация производительности


Крис поделился множеством идей о текущем состоянии рынка временного рек База номеров мобильных телефонов Непала рутинга, и мы совместно провели вебинар по этим темам (запись которого представлена ​​ниже).

Крис страстно говорил о многочисленных тенденциях, которые влияют на отрасль, — наиболее обнадеживающим из которых было, по-видимому, бурно развивающееся состояние рынка после голосования по Brexit. Он также глубоко убежден, что временный бизнес может позиционировать себя для успеха, независимо от рыночных условий, будучи беспощадным в отсеивании ненужных расходов и оптимизации своих процессов.

Общий рыночный климат
В разговоре с Крисом он ясно слышит от компаний, что они по-прежнему считают бюрократию значительным препятствием для роста. Налоговый режим (и его изменения), чрезмерное регулирование, соблюдение минимальной заработной платы, разнообразие и инклюзивность, отсутствие руководства и неопределенность вокруг иностранных соискателей — все это тормозит бизнес по временному найму. И это до того, как мы поговорим о Brexit!

Крис также со знанием дела рассказал о состоянии рынка труда Великобритании (много статистики в записи вебинара ниже). Его самое большое наблюдение касается влияния краха Lehmans и последующей рецессии на молодежь. Значительная часть этого поколения (от 16 до 24 лет) рискует остаться позади, что окажет катастрофическое влияние на производительность в ближайшие годы. Вероятность безработицы среди этой группы в три раза выше, чем среди остального населения — самый большой разрыв за 20 лет (и он продолжает расти).